Подведя очередные ежегодные итоги, мы задумались: как сделать Underrated более полезным, открытым и увлекательным ресурсом? Чтобы найти верный ответ, наша редакция приостанавливает проект на капитальный ремонт до ближайшей весны. Впрочем, мы не могли оставить вас без небольшого праздничного сувенира: пока зажигаются новогодние гирлянды, предлагаем отправиться на экскурсию в таинственную и мимолетную историю чешского шугейза.
Массовый пик жанра пришёлся на ноябрь 1991 года, но предпосылки для моды на плотные, перегруженные стены гитарного звука были заданы ещё до падения Берлинской стены; одни считают, что The Jesus and Mary Chain и Cocteau Twins наметили примерный концептуальный вектор, другие же улавливают схожее мироощущение в некоторых песнях The Cure, Siouxsie and the Banshees, или даже “All I Wanna Do” The Beach Boys. Иными словами, движение назревало долго и постепенно — увы, это не помогло сцене протянуть в мейнстриме хотя бы 5 лет.
Возможно, гениальность “Loveless” сыграла с последователями злую шутку (хотя не списывайте со счетов великолепные работы Slowdive или Ride), но скорее публике попросту захотелось более активного контакта со своими кумирами. Аколиты “самопрославленной сцены” (так шугейз называли из-за тесных дружеских связей), замкнутые и сдержанные, уступили место харизматичным представителям брит-попа и коммерческого гранжа; мелодически-текстурный век сменился лирически-концептуальным, душевно близким для широкого слушателя. Но даже короткой вспышки популярности оказалось достаточно, чтобы разжечь сразу несколько локальных феноменов.
Так мы подходим непосредственно к теме нашей подборки: чешскому шугейзу первой половины 90-х. Мало где эхо “Loveless” звучало столь живо, как на земле Дворжака и Гашека: бархатная революция 1989-го и последующий распад Восточного блока открыли двери внешнему влиянию, и очевидцы тех лет признаются, что в пражском воздухе витало ощущение абсолютной свободы, где любые фантазии казались возможными. Давайте мысленно перенесёмся на 30 с небольшим лет назад, в эпоху великих перемен, и вспомним пятёрку коллективов, что определяли лицо юной и вольной Чехии.
The Ecstasy of Saint Theresa
Первой местной группой, сумевшей пробиться за рубеж после революции, стали The Ecstasy of Saint Theresa. Ещё до падения коммунизма создатель группы Ян П. Мухов высоко котировал Сьюзи Сью, The Smiths и Sonic Youth; к концу 1990-го канонический состав команды был сформирован, и MBV оказались куда более притягательным ориентиром. Год спустя, когда участники квартета записывали дебютный EP “Pigment”, студийные техники в недоумении почёсывали головы; ещё сильней оказалось удивление самих музыкантов, когда независимый тираж пластинки раскупили до последней копии.
Мини-альбом закреплял за молодой группой сырой, лоу-файный звук на перепутье бесконечных гитарно-шумовых пейзажей шугейза и мальчишеской энергии мэдчестера. Почти по-панковски небрежная “Who’s” однозначно относится к числу самых выразительных инди-мелодий на чешской сцене ранних 90-х. В свою очередь, “Square Wave” и “Honeyrain” демонстрировали навыки EOST в создании хрустящих, сокрушительных текстур.
Дела пошли в гору — по горячим следам The Ecstasy of Saint Theresa выпустили полноформатный “Sussurate” на небольшом лейбле Reflex Records (не путать с Rephlex). Манчестерское влияние практически исчезло: ещё теснее сближаясь с MBV, группа предпочла зациклиться на тяжёлых гитарах, грохоте, завываниях и фидбэке, а вокалистка Ирма Либовиц смягчила грубоватые нотки в собственном голосе, поделившись микрофоном с Муховым. Если искать чешский “Loveless”, других весомых претендентов попросту не найдётся.
Пластинка не только очаровала земляков, но и привлекла внимание Джона Пила с BBC – знаменитый ведущий крутил чехов в британском эфире и даже безуспешно пытался связаться с группой во время частного визита в Прагу. В конце концов, музыканты таки выступили у него на шоу в 1993-м; позже лайв был опубликован как EP “Fluidtrance Centauri” и занял 6 место в британском инди-чарте – ни одна чешская группа прежде не забиралась столь высоко. Но к тому моменту влияние шугейза в музыке EOST уже постепенно угасало — непроницаемые шумовые стены гитар уступали место сэмплингу, психоделии и динамическому сонграйтингу.
Вслед за триумфом на BBC, группа подписала контракт с Go! Discs (встав в один ряд с Portishead) на пять альбомов, но долгоиграющему сотрудничеству сбыться было не суждено. В 1994-м, пока бристольские гении трип-хопа записывали свой дебют, в Праге кто-то вломился в дом к участникам EOST и украл все инструменты, и хотя в течение года после происшествия лейбл компенсировал артистам все убытки, Мухов использовал вынужденную паузу как шанс окончательно сменить творческий вектор. Логическим завершением шугейз-эпохи для чехов стала публикация “Free-D” в 1994 году: это последний LP в традиционном составе из 4 человек.
По сути, здесь EOST полностью отвергли прежний стиль, выпустив гитарно-эмбиентную пластинку, где инструменты сливаются друг с другом, а вокал имеет крайне второстепенный смысл. Авторское видение Мухова определённо взяло верх над коллективными поисками, так что распад был лишь вопросом времени. Основатель группы купил потёртый компьютер и с концами ушёл в электронику, Либовиц предпочла выйти замуж и осесть в Британии, а остальным участникам квартета так и не приглянулась новая эстетика — так классический век главной шугейз-команды Чехии подошёл к концу.
The Naked Souls
Другие видные чешские мечтатели (в этом случае будет уместным сравнение с Ride) The Naked Souls оставили после себя блаженный LP “Shady Ways Anticlockwise” и такой же сладостный, насыщенный EP “Two and One”; гораздо меньше известно о судьбах самих музыкантов, и именно по этой причине группа едва знакома современникам. При этом их музыка, ранимая и наивная, порой ничуть не уступает британским аналогам. Пожалуй, из всей нашей подборки именно The Naked Souls лучше остальных вникли в суть меланхолического оптимизма, характерного для шугейза — неудивительно, что ведомые нежеланием превращать творчество в рутину, сразу же после публикации многострадального LP участники группы разошлись на все четыре стороны.
Here
А вот ещё одни гости Джона Пила c более традиционным вулканическим звуком и торжественным женским вокалом, что тонет в бесконечной реверберации. В отличие от EOST, Here шли по проторенной дороге, так что первая же пластинка “Swirl” уже привлекла внимание радио BBC к группе. Тезис применим и по части звучания — LP ближе к стереотипному шугейзу, чем любая другая группа из списка.
Решение разместить, возможно, главный хайлайт альбома “Ravens” в самом начале треклиста оказалось весьма удачным ходом со стороны коллектива. Композиция — превосходный сплав поп-чувствительности, резких, но не удушающих гитар и многочастной, динамической формы; на протяжении остальной пластинки мечтательный вокал тонет в знакомых гармониях на стыке ликования и отчаяния. Ещё одна визитная карточка Here — яркие и узнаваемые припевы: “For My Star” хочется подпевать без остановки.
Прошло два года прежде, чем записи с сессии для Пила увидели свет в виде LP “Sikusaq” — к тому моменту группа уже была на пороге перемен. Михаэла Климкова с её ангельским, уверенным в себе голосом уступила микрофон француженке Валери, а ансамбль ушёл от рок-мечтательности к авангарду. Если не считать двух вышеперечисленных работ и одноимённого EP, по части шугейза Here больше ничего нам не оставили — вы можете заметить определённую закономерность.
Moving Holiday
Даже по меркам шугейза Moving Holiday оказались лишь мимолётной вспышкой — группа просуществовала меньше года, не сумев даже выпустить дебютный альбом. Тем не менее, несколько синглов Томаша Свашека и его друзей заслуживают пристального внимания; не случайно музыканты успели отыграть успешный гиг в поддержку Slowdive и заручиться поддержкой британского лейбла BMG. Помимо уже вышеперечисленных легенд жанра, Moving Holiday подверглись определённому влиянию Revolver, Chapterhouse и даже The Boo Radleys.
Toyen
Названные в честь чешской художницы-сюрреалистки, Toyen всегда были на шаг впереди своих современников. Они в числе первых начали впитывать пластинки Echo and the Bunnymen, New Order, Ride, Jesus and Mary Chain и The Smiths, наполняя песни оттенком нью-вэйва наряду с шугейзом. До революции участники коллектива входили в столь же знаковую группу Letadlo, что неоднократно подвергалась цензуре со стороны коммунистического режима, а в 1991 году именно Toyen стали первой чешской альтернативной командой, возглавившей местные чарты.
Руководитель американского телеканала ABC взял квартет под своё крыло, увидев пару концертов в пражских пабах, и предложил музыкантам тур, кульминацией которого стала сессия в знаменитом клубе CBGB в Нью-Йорке. Подписав контракт с подразделением Sony Records, в 1992-м Toyen выпустили жёсткий, насыщенный альбом “Last Free Swans!” – его продюсером стал Колин Стюарт, также приложивший руку к работам EOST и Here. Но на пике популярности гитарист и автор песен Иво Хегер решил покинуть проект — несмотря на то, что замена была найдена довольно быстро, группа утратила прежнюю самобытность.