Стремительный взлёт Massive Attack на музыкальной арене начался с классического дебюта “Blue Lines”; три года спустя группа закрепила своё звучание на томной “Protection”, окутанной наркотическим дымом. Но творческого апогея бристольцы достигли благодаря третьей пластинке “Mezzanine“, решительно мрачной даже по условным меркам классического трип-хопа. Пытаясь уйти от опостылевших штампов жанра, группа создала один из его священных артефактов, едва избежав распада в процессе.
LP нарушил тенденцию Massive Attack к игре с тенью и светом: если в “Blue Lines” отчаяние и надежда сменяли друг друга в лучших мелодраматических канонах, на “Mezzanine” отчуждение тянется до самого конца, и лишь редкие лучи разрезают его душное, нервное пространство. Никто в этой экзистенциальной трагедии не стремится сберечь иных протагонистов от вреда или принять на себя удар. Обречённая борьба Tricky с предрассудками и эмоциональная, но вместе с тем, философская интенсивность Portishead вступали с темнотой во взаимовыгодные отношения; Massive Attack же отдались ей полностью.
Само собой, обсессивный, скрупулёзный подход к атмосфере пластинки и её треклисту имел свои долгоиграющие последствия. С одной стороны, “Mezzanine” – самая эклектичная запись Massive Attack, где каждый участник стремился выразить себя по-максимуму: в ней есть понемногу от джаза, фанка, реггей, прог-рока и даже панка. С другой, в коллективе назрела нездоровая динамика отношений, что привело к уходу Эндрю Ваулза (aka Mushroom), одного из основателей.
Впрочем, чтобы объяснить причину раскола, нам придётся забежать вперёд — это было бы неуважением к змееподобной, параноидальной “Angel”. Песня терпеливо вползает в динамики, обволакивает их, подобно густой чёрной смоле, и накрывает окружающее пространство ощущением удушающего, завораживающего мрака. Первый голос, что мы слышим среди этой потусторонней сцены, принадлежит Хорасу Энди, легендарному реггей-ветерану, который на “Mezzanine” достиг новой эмоциональной широты.
Из-за участия Энди “Angel” пришлось экстренно переделывать: изначально Massive Attack задумывали её как кавер на “Straight To Hell” The Clash с сэмплом из Sex Gang Children. Но Хорас, глубоко религиозный человек, отказался произносить слово “ад” – бабочка махнула крылом, и вся композиция пошла ко дну. Группа выбросила большую часть предварительных заготовок в мусорное ведро, за 4 часа сочинив новую мелодию и замедлив темп вдвое; что же касается текста, им стало демоническое переосмысление классического сингла Энди “You Are My Angel”
Выйдя из этого лимба, слушатель отправляется на экскурсию по клубному андеграунду Бристоля, ведомый прожёнными тусовщиками 3D и Daddy G. “Risingson” похожа на осознанный сон: хрустящие тремоло, зацикленный дилэй и мутные эхо словно ядовитый газ проникают в сознания своих жертв. Отсюда берёт начало плотская неудовлетворённость, что пропитывает значительную часть LP: почти все лирические герои “Mezzanine” красивы, но настолько утомлены сексом в частности и людьми в целом, что видят будущее лишь в мизантропии.
Абсолютным контрастом с “Risingson” кажется холодная, медитативная и почти что пуританская “Teardrop” (как и “Angel”, любимица кинорежиссёров). Здесь за дело берётся Элизабет Фрейзер, ещё одна важнейшая фигура “Mezzanine” – на контрасте с глубоким, но динамически сдержанным аккомпанементом, экс-вокалистка Cocteau Twins пытается совладать с иррациональным желанием. Без мрачных обертонов не обошлось и здесь: текст был написан Фрейзер вскоре после несчастного случая, который унёс жизнь её близкого друга Джеффа Бакли.
Пожалуй, именно “Teardrop” стала для Ваулза последней каплей в составе Massive Attack. Первоначальная версия песни зародилась во время джема Mushroom с саунд-инженером Нилом Дэвиджем, ещё одним тайным героем “Mezzanine”. Эндрю очень привязался к синглу и пожелал услышать на вокале Мадонну (на альбоме у поп-звезды бристольцы погостили тремя годами ранее), но 3D и Daddy G поддержали кандидатуру Фрейзер — с тех пор и до самого конца записи Ваулз и Дель Найя не находились на студии одновременно.
Тяжёлое, липкое от пота первое действие заканчивается на “Inertia Creeps” – ядром композиции стали сэмплы, подслушанные музыкантами во время тура по Турции. Это мистическое, полушепчущее, укрытое бархатными драпировками отражение разрушительных отношений. Пожалуй, здесь мы видим одну из самых удачных аналогий Massive Attack: скрытая агрессия сингла сулит слушателям боль, но пара соблазнительных движений исключает всякую возможность отказаться.
Чуть не доходя до середины дистанции, Massive Attack предлагают слушателю немного освежиться, создавая магию на основе сэмпла из Айзека Хейса в “Exchange”. Это наилучшее отражение вклада Mushroom в пластинку: оригинал регулярно использовался музыкантом во время диджейских сетов The Wild Bunch, а новая интерпретация максимально близка к первым двум LP бристольцев (уход от первоначального звучания стал ещё одной причиной для расставания с Ваулзом). Если же верить 3D, она подобна пьяной интерлюдии: слушатель в стельку, перед ним блаженно вертится рулетка, деньги улетают в трубу, и, само собой, ничего поделать с этим неутешительным положением нельзя.
На второе действие “Mezzanine” заходят практически с рефрена: “Dissolved Girl” построена схожим с “Angel” образом и набирает ход постепенно. Место за микрофоном здесь занимает малоизвестная и недооценённая бристольская вокалистка Сара Джей, с которой у 3D был мимолётный роман — темы несбывшихся ожиданий, переоценённой страсти и скрытой, медленно тлеющей ненависти здесь раскрыта идеально. Тревожный синтетический пульс к середине уступает место кавалькаде искаженных гитар и ударных, но лишь чтобы вернуть мнимое спокойствие.
Неторопливую, нервную вибрацию подхватывает “Man Next Door”, возникшая из желания Daddy G сделать кавер на реггей-стандарт. Заготовкой стала “I’ve Got To Get Away” Джона Холта; в характерном исполнении Хораса Энди под моментально узнаваемый грузный бит Led Zeppelin, сингл обрёл сумрачный характер. Кстати, у песни был и более близкий идейный прародитель — версия The Slits, срезавшая с оригинала Холта практически весь оптимизм.
Умелый сэмплинг в значительной степени определял успех Massive Attack, но в случае с идущей следом “Black Milk” одного провала хватило, чтобы группа отказалась от этой техники навсегда. В отличие от других композиций, где британцы ограничивались короткими петлями, здесь “Tribute” Манфреда Манна была скопирована практически целиком. И хотя ремейк получился великолепным, а элегическое пение Фрейзер — один из самых чутких моментов LP, качество интерпретации не помогло группе избежать грандиозной судебной тяжбы и влететь на кругленькую сумму.
Как известно, Massive Attack предпочитают оставлять титульные треки на закуску; не стала исключением и расфокусированная, мерцающая “Mezzanine”. Именно песня дала название LP, а не наоборот: хриплые синты и сабы, укрытые мистическими сэмплами, олицетворяют собой сумеречную зону, где разворачивается всё действие LP. Иронично, но “Mezzanine” во многом стала камнем преткновения для группы: сперва бристольцы выбирали из 5 вариантов звучания, а затем не смогли удовлетвориться одним, сдав трек в печать не из удовольствия, но из необходимости.
Грандиозная развязка всего психологического хоррора — восьмиминутная “Group Four”, дуэт вибрирующей, проникновенной Фрейзер с наркотически бесчувственным 3D. Голос Элизабет здесь — луч единственного фонаря на забытой железнодорожной станции; пройдя две трети песни, мы видим и сам поезд. Синкопированные, загадочные клавиши уступают место напористым гитарам, которые разрывают в клочья последние остатки английской ночи.
За логическим финалом мы слышим послесловие (Exchange) – оно превращает пятый трек в скрытный даб, разбавляя микс цитатами из “See a Man’s Face” Энди. Песня обнажает свой скелет, постепенно угасая в небытии, пока от неё не остаётся один виниловый шорох. Если учесть вклад Mushroom в композицию, эту нетривиальную коду можно считать эпитафией.
В конечном итоге, мрак “Mezzanine” рассеивают пульсирующая мощь и инновационные приёмы Massive Attack. Эта пластинка многое заимствует, но будто бы создаёт негативные отпечатки своих идейных вдохновителей; депрессивная антиматерия LP была рождена для того, чтобы уравновесить творчество легкомысленных подражателей, которых к концу 20 века наплодилось великое множество. Первичная реакция на альбом была смешанной, но 25 лет спустя не возникает вопросов о его шедевральной сути — мрак и отчуждение “Mezzanine” никогда не были так осязаемы, как сейчас.