Японоцентричная трилогия Meitei “Kofū” зародилась по следам ещё одной — багаж национального наследия столь велик, что продюсер попросту не мог ограничиться парой скромных LP. “Kofū III” подытоживает массивный опус продюсера, знаменуя переход к ещё более эмбиентной и суггестивной композиции. Из всех пластинок, вошедших в цикл, эта — самая минималистичная и сдержанная.
Путешествие Meitei в японскую историю было тесно переплетено с личными переменами. Несколько лет назад артист оставил переполненный Токио и перебрался в сельский городок Ономити неподалёку от Хиросимы. Переживая психологически непростые времена, он нашёл утешение в умиротворённой буколической энергии, и пройдя “Kofū” от корки до корки, мы замечаем всё больше любви к родным местам.
Вступительная “Reimei” находит публику в том же месте, где остановилась “Kofū II”, пытаясь ухватиться за пасторальный мотив, тающий меж плёночных искажений. К делу практически сразу подключаются фортепиано, которое вскоре становится главным действующим лицом LP. Ощутимо и подсознательное влияние Nujabes: “Mange-kyō”, и особенно, “Yume-jūya” почти напрямую цитируют легенду лоу-файного хип-хопа, превращая мелодические отрывки во вневременные петли на грани Басински.
Впервые Meitei не стесняется отступать не то, что до солирующего инструмента — до почти абсолютной тишины. Будучи созвучной сразу нескольким номерам с предыдущих частей, на старте “Fujin” оставляет лишь голый фортепианный скелет, то и дело прерываемый секундным молчанием — лишь к финалу пьеса обретает привычный рельеф. “Wa-rōsoku”, в свою очередь ограничивается одними клавишами, а “Shisei” словно сбежала из залитого детским смехом лимба Boards of Canada.
Но яснее всего программный смысл LP выражают две заключительные композиции, “Heiwa” (по-японски – мир) и “Hiroshima”. Первая изначально должна была получить заголовок “1945”, но была переименована как символ понимания и примирения; вторая проводит параллели между ужасающим прошлым родины Meitei и её мирной атмосфере в наши дни. Аналоговый треск наводит на мысли о радиации, но гладкие, мерцающие синтезаторы предлагают иной, более ласковый взгляд на вещи: несмотря на ядерную катастрофу, Хиросима со временем заживает, а воспевающий её артист обретает гармонию.