Музыка Ясмин Дюбуа изначально не могла стать чем-то тривиальным. Её история сочетает ирано-египетское происхождение с детством, проведённым в Париже. Успев пожить в Лос-Анджелесе и Мехико-Сити, а также поработать в Японии и Гватемале, Ясмин переместилась в Лондон, где и был записан её второй лонгплей «The Fifth Season». Впрочем, опоре на социокультурные предпосылки своего творчества Lafawndah предпочитает абсолютную свободу самовыражения.
Ещё во время работы над дебютным альбомом «Ancestor Boy» Дюбуа нашла свою формулу вдохновения: понять, что заставляет тебя петь, а затем посвятить этому собственное творчество, не нисходя до эпигонства. В случае с «The Fifth Season» первоисточником стала трилогия американской писательницы-фантаста Норы К. Джемисин «Разрушенная Земля». Выходя за рамки содержания, Lafawndah исследует психологические и эмоциональные мотивы, что приводит к совершенно иным результатам, нежели на первой пластинке.
Поликультурность работ Дюбуа не предполагает отсутствие музыкальных отсылок. Скорее на лицо обратная тенденция: каждая из 6 композиций имеет глубокие корни. Вступительная «Old Player» заставляет вспомнить французские вокальные циклы столетней давности – по сути, это вольная интерпретация пьесы Лили Буланже, написанной целое столетие назад. Здесь проявляет себя ещё одна тенденция: создание звуковых ландшафтов в духе Терри Райли, чей медитативный ход лишь в окончании нарушает массивная сценическая перкуссия.
Следующая за ней «Don’t Despair» – убедительная демонстрация вокальной чувственности. Джазовая баллада Беверли Коупленд была изменена до неузнаваемости: голос Lafawndah скорее напоминает импрессионистские работы Бьорк, а музыка воплощает футуристичный апокалипсис. «You, at the End» обращается уже к творчеству поэтессы-современницы Кейт Темпест, совмещая оду женской силе с минималистичным нуаром.
Единственный полностью инструментальный трек «Stillness» обманывает свои названием, в действительности являясь восьмиминутным полотном, чьи полиритмия и нарастающий гул несут в себе хаос, а не упорядоченность. Две заключительные композиции скорее обращены в сторону экспериментальной поп-музыки. На «L’Imposteur» приглушённая перкуссия противопоставлена резкому мелодизированному речитативу, а «Le Maletendu» совместно с Lala &ce звучит словно нео-соул, застывший во времени и растянутый в пространстве.
По сути, Ясмин следует парадигме, заданной Брижитт Фонтэн ещё полвека тому назад. Не желая существовать в золотой клетке поп-эстрады, Фонтэн предпочла отталкиваться от поэтичности и убедительной сценической подачи, к которой хочется прислушаться. «The Fifth Season» манифестирует, что для Lafawndah приоритетом также является искусство в его высоком понимании, вневременное и бесконечное.